Я, как зеркало, порою миру противопоставлен,
Твердым ликом непрогляден и душою крепче скал.
Но, охваченный сомненьем, становлюсь слабей былинки,
Ветер гнет меня и треплет, капля рушит наповал.
Грош цена мне в этом мире, но в ином существованье
Я — дирхема полновесный, благороднейший металл.
Господи, молю, взыскую: укажи тропу такую,
Чтобы дел дурных и мыслей я засаду миновал.
Осени благословеньем мой источник вдохновенья,
Чтобы сладость песнопенья в уши мудрых я вливал.
Окажи мне, боже, помощь, чтоб не ждать ее от смертных,
Защити, чтоб я защиты у богатых не искал.
Ты тавром прижги чело мне, к рукавам пришей мне метки,
Чтоб, махнув рукой, у древних я ума не занимал.
Мнений суетных и злобных не пускай в мое ты сердце:
Несовместен с нежной ланью злобно воющий шакал.
Не взыщи, что мал и слзб я, прахом был и стану прахом,
Вот двуличье, стоязычье — пострашней змеиных жал.
Грешен, но молю прощенья, окажи святую милость,
Я стыжусь — ты это видишь, жизнь трудна — ты это знал
Все мы — сущие мгновенно, все мы — меченные смертью,
Ты — необходимо сущий, будешь, есть и пребывал.
Так возвысь меня, чтоб нес я на себе твои приметы...
Глупость! Ты ж осуществляться бесприметно пожелал.
Сердца моего движенье длится лишь тебе в служенье,
Без него порвался б жизни обветшалый матерьял.
В теле собственном себя я ежечасно распинаю,
Дай смиренья, дай уменья не искать, что потерял.
Хоть однажды благосклонно приласкай мне взглядом сердце,
Чтоб в израненном, усталом свет отрадный засиял.
"Низами"